Сказка Конек-горбунок

Автор: Пётр Павлович Ершов

*** Часть первая ***

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать, столица та была
Недалече от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали
И с набитою сумой
Возвращались домой.

В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.
Мужички такой печали
Отроду еще не знали.
Стали думать да гадать —
Как бы вора им поймать;
Решили наконец они
Сторожей держать в ночи,
Злых воров хватать злодеев
И середь поля сеять репу.

Только стало смеркаться,
Старший брат стал собираться:
Вынимает башмаки
И припасенную дубину,
Пошел он свою очередь
И, шагая по меже,
Перекрестился боязливо;
Потом, спрятавшись в копне,
Дрожит от страха, молча ждет.

Ночь темна была, глуха;
На небе туча спала;
Снег валил на поляну,
Совершенно как пушину.
Вот уж время близится к полуночи.
Чу!.. кажись, заговорили.
Брат от страха чуть не пал
Со своей соломенной кровати.
Рот разинул от испугу,
Волосы на нем дыбом стали;
Вдруг откуда ни возьмись
В поле конь заговорил.

«Эх! убогая головка!
Видно, мало ты терпела!
Эх! какая доля горька!
Не ходил бы, видно, в поле, —
Говорит он, подходя. —
Ну, уж конь, скажи на милость,
Что ты делаешь в потьмах?
Али, братец, заблудился?
Али волки за горой?»

«Я не волков испугался,
Я от страха не заплачу, —
Отвечает конь ему. —
Я теперь душой и телом
Весь тобой преображаюсь.
Ты, я вижу, друг прямой;
Так слуга твой перед вами.
Позволь с тобой познакомиться:
Зовут меня Коньком,
Зовут Горбунком».

«Ай да Конек! ай да Горбунок!
Как попал ты в этот край?»

• Хозяин мой меня послал
  Смотреть, чтоб пшеница наша
  Не была кем помята.
  А я, признаться, из засады
  Увидал, как кто-то рыжий,
  Словно бес, перед тобой
  По колена в землю врос.
  Я к нему — а он от меня.
  Я за ним — а он от меня.
  Вот мы бегали, бежали,
  Да в солому и попали.
  Я солому всю измял,
  А его и след простыл.

«Ну, послушай, Горбунок,
Ты, я вижу, малый бойкий,
Так служить ты будешь мне.
Вот тебе мой царский перстень, —
Говорит ему Ивану. —
Ты ступай-ка в конный ряд,
Там найдешь ты братьев наших;
Ты скажи, что я велел
Им явиться ко двору.
Да смотри, не проговорись,
Что меня ты здесь нашел».

Конь ему в ответ: «Ладно!»
И пустился вскачь обратно.
Вот Иван к своим братам
Приезжает во весь дух
И с дороги им кричит:
«Братья, здравствуйте, я ваш!
Я от батюшки послан
К вам с приказом: чтоб сейчас
Вы явились ко двору».
Братья молча испугались,
Побелели, словно полотно.

«Что такое, Ванек, с тобой?
Али, братец, ты нездоров?
Али нас бранит боярин?»

• Ничего, ребята, я здоров,
  И боярин нас не бранит;
  Он велел вам к нему стать.

Братья тут, перекрестясь,
Положили на телегу
Три короба пирогов
И поехали в столицу.
Вот уж близко. Пред дворцом
Видят — барин сам с боярами
Вышел на крыльцо. «Ну, что,
Привезли вы мне коня?»
Братья, пав ему в ноги,
Промолвили: «Царь-батюшка,
Мы во всем виноваты».

«Что вы, что вы, дурачье!
Говорите, где конь мой?»

• Царь-батюшка, конь твой пропал,
  А нашею виною:
  Мы его стеречь не умели,
  Так он, видно, ускакал.

Царь за ними вслед послал
Воевод и думных дьяков;
Тех, что были побойчей,
На коней своих посадил
И пустились во все стороны
Искать пропавшего коня.
Ищут день, ищут другой,
На третий день находят
В чистом поле, под кустом,
Спящего богатыря
И подле его коня.

Подъезжают к ним тихонько,
Их веревками вяжут
И везут их ко дворцу.
Царь обрадовался сильно
И велел его разбудить.
«Кто ты таков?» — спросил царь.
Тот в ответ: «Я — Иванушка,
Мужицкий сын. Конь мой — мой».
Царь велел его отпустить
И спросил: «Хочешь служить
Ты в моей лихой дружине?»

• Если милость твоя, царь,
  То служить я буду рад.

Царь ему и говорит:
«Так служи. А чтоб не скучно
Было служить тебе одному,
Вот тебе товарищ твой,
Конь твой горбунок-богатырь.
Ступайте ж вы в караул».

Тут Иван с своим Коньком
Стали служить при дворце.
И живет Иван во дворце,
Словно сыр в масле катается,
Спит себе на перине
И считает каракули.

*** Часть вторая ***

Не на небе — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.

Братья пшеницу сеяли,
Да в столицу возили,
А Иванушка-дурачок
Лежал на печи, ел калач.

Вот однажды ночью темной
Прибежал конек косматый
И стучится в их окно:
«Встань, Иванушка, беда!
Загорелись наши нивы
От небесной от зари!
Уж пшеницу всю потратил
Вороной тот конь лихой!»

Вскочил Иван, одевался,
На конька своего садился
И поехал в чисто поле.
Видит — мечется в огне
Вороной конь, словно вихрь,
А за ним летит Жар-птица,
Ослепительно горя.

Иван думает: «Дай-ка я
Эту птицу изловлю!
Много, слышно, про нее
Рассказов на свете есть».
Подъезжает он к коню,
Поднимает свой аркан,
Да как бросит — и поймал
За хвост птицу-жар, что змей.

Птица встрепенулась, рвется,
Испуская искры, слезы,
Но от Ивана уйти
Не удалось ей никак.
Привязал он птицу к луке
И поехал ко дворцу.

Царь, увидев ту диковинку,
Диву дался: «Откуда, Ваня,
Ты достал такую птицу?»

• Царь-батюшка, я в лесу
  На дубу сидящую
  Эту птицу подстерег,
  За хвост изловил ее.

Царь на радостях велел
Птицу в золотую клетку
Посадить и кормить ее
Иностранными орехами.
А Ивану дал в награду
Чин стремянного и злато.

Вот как-то раз говорит
Царь Ивану: «Слушай, Ваня,
Есть у меня до тебя
Еще службица одна:
Поезжай ты за моря,
За тридевять земель,
В тридесятое царство,
В тридесятое государство;
Там у царя есть дочь —
Елена Прекрасная.
Привези ты мне ее,
А не то — моя душа
С тобой разлучится с плеч».

Загрустил тут Иван-дурак:
«Как мне, горькому, не тужить?
За моря ехать — не шутка!
Да и как ее найду,
Ту царевну, за морями?»
Конь ему и говорит:
«Не тужи, что послан в путь:
Это нам не в первый раз
С тобой справляться с бедой.
Сядь на меня, Иван, держись,
И зажмурь свои глаза».

Вот Иван на конька садится,
Зажмурившись крепко, держится.
Конь взвился под облака
И пустился, словно вихрь,
По поднебесью, по морям.

Долго ль, коротко ль ехали,
Наконец примчались к морю.
Конь спустился на песок
И говорит: «Ну, Иван,
Открывай свои глаза,
Посмотри — вон те хоромы,
В них живет царевна та.
Ты ступай в них, а я here
Подожду тебя у моря».

Иван к терему идет;
Видит — дверь к нему отперта.
Он входит в горницу —
А в горнице царевна
Сидит, золотом шьет.
У нее косынька черная,
Заплетенная в косу,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто павушка;
Сладка речь-то говорит,
Будто реченька журчит.

Увидав Ивана, встала,
Закраснелась, потупилась:
«Кто ты, добрый молодец?
Как сюда ты забрался?»

• Я, царевна, русский люд,
  Прислан за тобою, званый.
  Мой царь хочет на тебе
  Жениться, взять в жены.

«Если так, садись, садись,
Отдохни с дороги, милый.
Я пойду, скажу отцу,
Что жених ко мне приехал».
И ушла царевна прочь.

Ждет Иван, ждет час, другой;
Наконец идет царевна,
А за нею и отец,
Царь того государства.
«Здравствуй, русский удалец!
Слышал я, зачем приехал.
Дочь моя тебе не прочь,
Только надо мне сперва
Испытать тебя, посмотреть,
Сможешь ли ты выполнить
Три задачи от меня».

«Говори, царь, что угодно»,

• отвечает Иван-дурак.
  «Вот первое: чтоб за ночь
  Ты построил мне дворец
  Из чистого воску».
• Ладно, — молвил Иван, —
  Будет к утру твой дворец.

Вышел Иван от царя,
Сел на конька и помчался
К синему морю. «Конек,
Беда! Надо за ночь
Построить дворец из воску».

• Не тужи, — сказал Конек, —
  Ложись-ка спать; утро вечера мудренее.

Лег Иван, заснул крепко.
А конек взвился под небо,
Полетел в далекий край,
Где пчелиные улья.
Прилетел, насобирал
Воску целый воз большой,
Притащил его к морю
И принялся строить терем:
Стены, башни, все узоры —
Все из воску, как живые.
К утру терем был готов.

Утром царь проснулся, глядь —
А уж терем стоит,
Блещет на солнце, как жар.
Подивился царь сильно:
«Ну, удалец, молодец!
Вот первое испытанье
Ты прошел. Теперь второе:
Чтобы к утру ты достал
Кольцо со дна морского».

Иван опять к коньку:
«Конь-горбунок, новая беда!
Надо кольцо достать
Со дна морского». — Не тужи!
Ложись-ка спать; утро вечера мудренее.

Лег Иван, заснул крепко.
А конек к морю подбежал,
Стал звать щуку-рыбу.
Выплыла щука: «Чего
Тебе, конек-горбунок?»

• Щука, есть у вас в морях
  Кольцо золотое?
• Есть, — щука говорит, —
  Да оно лежит глубоко,
  В самом окияне.
• Достань его, подай сюда.

Щука мигом нырнула
И со дна принесла
Кольцо золотое.
Конек взял кольцо, примчался
К Ивану как раз к утру.
«Вот, Иван, бери кольцо,
Относи его царю».

Отнес Иван кольцо царю.
Царь еще больше дивится:
«Молодец, так молодец!
Вот и второе испытанье
Ты прошел. Теперь третье,
Самое последнее:
Чтобы за ночь ты пошил
Рубашек мне дюжину
Из тончайшей паутины».

Иван опять к коньку:
«Конь-горбунок, новая блажь!
Надо рубашек дюжину
Из паутины пошить».

• Не тужи! Ложись-ка спать.

Лег Иван, заснул крепко.
А конек взвился под небо,
Полетел в тот край, где жили
Тридцать три богатыря,
Дядька Черномор с ними.
Прилетел, поклонился
И говорит: «Дядька, здравствуй!
Прислал меня Иван-царевич,
Просит он тебя: пошли
Рубашек дюжину
Из тончайшей паутины».

Черномор ему в ответ:
«Пожалуй, возьми, не стоят
Они благодарности».
И дал ему те рубашки.

Привез конек рубашки,
Отдает их поутру Ивану.
Иван понес их царю.
Царь увидел, так и ахнул:
«Вот так рубашки! не шиты,
Не вязаны, а тканы
Из самой чистой паутины!
Ну, слуга, ты мне угодил.
Бери же мою дочь,
Елену Прекрасную».

Тут сыграли свадьбу шумную.
Иван-дурак женился
На царевне молодой,
Стал Иваном-царевичем.
А конька его за службу
Царь велел отпустить
На все четыре стороны.

*** Часть третья ***

В тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
За морем сине-глубоким,
За горами высокими,
За лесами дремучими,
За долами широкими,
Жил-был царь, был у царя
Верный слуга — Иван-дурак.

Жил Иван, не тужил,
Царской милостью был сыт,
Да взгрустнулось раз царю:
«Что-то Ваня, жить нам скучно,
Не пора ли развлечься?»
Говорит Иван в ответ:
«Царь-батюшка, вели
Ты созвать своих бояр,
Чтобы были все в сборе,
Мы им скажем: кто из них
Нам расскажет сказку лучшу,
Тому будет награда».

Царь такому делу рад:
«Ладно, Ваня, будь по-твоему».
Приказал он кликнуть клич,
Чтобы все бояре, князья
К утру были у него.

На другое утро рано
Собралися все бояре,
Сели в круг, молчат, ждут.
Царь им молвит: «Господа,
Кто из вас расскажет сказку,
Тому будет милость наша».

Стали бояре друг другу
Подмигивать, подталкивать:
«Ты скажи». — «Нет, ты скажи».
Ни один не выходит.
Вот один старик боярин
Поднялся, поклон отдал:
«Царь-батюшка, позволь
Мне словечко молвить».

• Говори, — сказал царь.
• Жил-был царь, был у царя
  Сокол ясный. Раз летал он
  По поднебесью, гуляя,
  Да на землю упал,
  И попал в силки крестьян.
  Его взяли, в клетку посадили,
  Стали кормить, поить,
  Только соколу тоска:
  Лучше вольная смерть,
  Чем неволя злачена.
  Вот он бился, бился в клетке,
  Да и умер с горя там.

Царь нахмурился: «Сказка
Твоя, боярин, грустна,
Не хочу таких слушать!»

Вот другой боярин встал:
«Царь-батюшка, мой рассказ
Будет повеселей.
Жил-был мужик, у мужика
Был конек-горбунок.
Конь тот был не простой:
Три аршина в плечах,
Две сажени между ушей,
Глаза, словно чашки,
А дым из ноздрей столбом.
Раз поехал мужик в лес,
Видит — лежит под кустом
Растрепанный заяц.
Мужик его взял, привез,
И с тех пор завел охоту
Ловить зайцев. И поймал
Их видимо-невидимо.
Вот однажды поутру
Смотрит — заяц у него
Превратился в золото.
Обрадовался мужик,
Стал богатеть с той поры,
Зажил паном, а конька
За ненадобностью бросил».

Царь слушал, улыбался:
«Вот так сказка! хороша!»
А Иван сидит, молчит,
Ничего не говорит.
Царь к нему: «Что ж ты, Ваня,
Не расскажешь ли нам что?»

• Царь-батюшка, извини,
  Не умею я сказки сказывать.
• Ну, попробуй, ничего.

Вот Иван и начал:
«Жил-был царь, царь этот был
Глуп и жаден, слушал он
Всяких льстецов да подлецов,
А правды не любил.
Раз пришел к нему мужик
И привел конька-горбунка.
Конек тот был мал, да удал,
Он умел скакать по облакам,
И говорить по-человечьи,
И добро творить людям.
А царь тому коньку
Не поверил, рассердился
И велел его казнить.
Конька того убили,
А мужика в тюрьму заточили.
С тех пор царство то
Стало нищать, хиреть,
А соседи стали его
Теснить да разорять.
Вот и вся моя сказка».

Покраснел тут царь от гнева,
Заскрежетал зубами:
«Как ты смел, холоп, про нас
Рассказывать такие враки!»
И велел он Ивана
Посадить в глубокий погреб,
На хлеб и на воду.

Сидит Иван в погребе,
Вдруг слышит — скребется кто-то.
Глядь — а это конек-горбунок.
«Здравствуй, Иван, — говорит, —
Не тужи, что в темнице:
Я тебя вызволю».
И ударил копытом в стену —
Стена рухнула, и Иван
Вышел на свободу.

Сел на конька, помчался
В свое родное село.
А царь с тех пор стал еще
Глупее и злее прежнего,
И вскоре все царство его
Распалось, исчезло,
Как будто его и не бывало.

А Иван жил долго и счастливо,
И конек его верный
Всегда был вместе с ним.

*** Конец сказки ***