Филомела (трагедия в пяти действиях, в стихах)

Действующие лица
Терей, фракийский царь.
Прогнея, супруга его.
Ифис, сын их.
Филомела, сестра Прогнеи.
Линсей, любовник Филомелы.
Калхант, жрец фракийский.
Агамет, наперсник Терея.
Херес.
Действие во Фракии, в царских чертогах.
Действие первое
Театр представляет галлерею; по сторонам вход в царские чертоги, а внутри храм.
Явление первое
Прогнея и Линсей.
Прогнея
Призрите с высоты, правители небес,
Прогнеи страждущей на токи горьких слез
И возвратите мне любезного супруга,
А с ним сестру мою — нежнейшего мне друга.
Увы! свершается плачевный год в день сей,
Как брег оставил наш любезный мой Терей. —
Прошел сей год, а он ко мне не возвращался,
И в мыслях лишь моих и в сердце он остался.
В тот день, когда ему в слезах вещала я,
Что без сестры моей тяжка мне жизнь моя,
Что я несчастлива, не видя Филомелы, —
Чтоб притупить моей печали остры стрелы,
Терей, слова мои в закон себе вменя,
Оставил сына, трон, оставил и меня.
День возвращения супруга приближался —
Его не зрела я, мой трепет умножался.
Сей день прошел… а я до днесь не зрю отрад…
И боги бед моих еще не прекратят!
Линсей
Царица, утиши волненье мыслей страстных!
Не тщетны иногда моления несчастных.
Уже предстал Калхант в священный божий храм
И, может быть, в сии часы откроет нам,
Во внутренности жертв прочтя, судеб законы,
Ужели к небесам достигли наши стоны?
В нетерпеливости я зреть его хощу
И ах! минуты сей страшусь и трепещу.
Вина смятения сего тебе известна:
Ты знаешь, сколько мне сестра твоя любезна,
И сколь мне горестно, что, в ней лишась всего,
В очах ее не зрю я счастья моего.
Кляну тот день — вину плачевные разлуки,
В которой скиптром рок обременил мне руки.
Тобою, наконец, я быв уведомлен,
Что зреть могу здесь ту, которою пленен.
Из града своего в сей град я удалился
И зреть сестру твою мечтой приятной льстился;
Но боги, раз луча невинные сердца,
Еще не делают напастям их конца.
Надежда есть, но ах! когда она напрасна…
О небо! для меня и мысль сия ужасна!
Прогнея
Мне сердце скорбное тоска свирепа рвет
И места в сердце сем надежде не дает…
Мне представляется ревуща моря бездна…
Супруг возлюбленный! сестра моя любезна!..
В какой погибели я зрю разимых вас!
Терея и тебя средь волн я вижу мертву…
Принесших жизнь свою Прогнее бедной в жертву.
Вы тонете… Я вас в сию напасть ввела!
Вы в ад снисходите, чиня мне бедной пени. —
Остановитеся, драгие сердцу тени!
Без вас противным чтя любезный прежде град,
За вами я спешу во мрачный снити ад…
Без вас я более утех не обретаю…
Я тартаром без вас вселенну почитаю!
Линсей
Скрепи себя в своей тоске, колико льзя,
И плачем не смущай меня, мой дух разя…
Твой вид бледнеющий, твой стон унылой, слезной
Твердит, что разлучен с моею я любезной…
Твой стон… ах! мне твердит… бледнее солнца свет…
Что той, кого люблю, со мной несчастным нет.
Грудь томную тоска свирепая терзает…
Но небо! се Калхант дверь храма отверзает!
Покрыт печалию его смущенный зрак!..
Он бледен!
Прогнея
В ужасе!..
Линсей
Плачевный бедствий знак!..
Явление второе
Видны отворяющиеся двери храма; Калхант выходит из оных в ужасе и с распростертыми руками.
Прогнея, Линсей и Калхант.
Калхант (внутри театра).
Ужасно знаменье грядущие напасти!..
Несчастная страна! готовься к лютой части.
Ударить гром готов… спасенья нет для нас!..
Прогнея
Смущает кровь мою его дрожащий глас,
Страшуся приступить узнать богов решенье!
Пойдем! Какое днесь я чувствую мученье!
Скрепись, мой дух… (Калханту.) О, друг владетелей небес!
Скажи, не тщетно ль я лила потоки слез?
Яви в себе, яви богов достойна друга:
Поведай мне судьбу несчастного супруга.
Скажи… мятешься ты… ты стонешь!.. ах! — молчи
И грома на меня бессмертных не мечи:
Отсрочь удара мне ужасную минуту…
Но для чего скрывать мою судьбину люту?
Твое молчание… льет в жилы смертный хлад;
Увы! беды мои мне твой вещает взгляд.
Рази меня, рази… но пощади Терся…
А если он счастлив — счастлива и Прогнея.
Она во трепете твоих речений ждет.
Скажи: чего должна я ждать?
Калхант
Ужасных бед.
Линсей
О небо!
Прогнея
Боги! чем виновна я пред вами?
Калхант
Быть праведен никто не может пред богами.
Прогнея
О сердце, так меня не обмануло ты,
Вселяя в мысли мне ужасные мечты!
Линсей
Каким ударом к нам судьбина возгремела?
Что сталося с тобой, драгая Филомела?
Калхант
Внимай открытую судьбою нам напасть:
Когда предстал во храм я пред богами пасть,
Тогда, сраженну мной, трепещущу, полмертву,
Невинную заклал пред алтарями жертву
И кровию ее я жертвенник кропил;
Багровый пар с него до облак восходил;
Затмив небесный свет, он в тучи претворился;
Казалось, новый ад среди сих туч родился:
Дыханья бурные, ужасных громов треск,
Рев вихрей пламенных и молний страшный блеск
Предвозвестили мне минуты приближенье,
Когда всевышними явится их решенье.
Настал тот миг. Сквозь туч кровавых страшный глас
Все громы заглушил и здание потряс,
Вещая тако мне: «Зри следство лютой страсти,
Влекущей за собой мученья и напасти;
В сей день во граде сем свирепство и любовь,
С отмщеньем съединясь, прольют реками кровь».
Тогда из тучи сей, перунами гремящей,
Летит ужасный Вран за Горлицей стенящей;
Как туча мрачная, он воздух всколебал
И тенью крыл своих пол храма покрывал.
Все силы устремя, за Горлицею гнался;
Подобно камени, над нею ниспускался,
Уже когтей его жестоки острия
Касалися груди трепещущей ея,
Когда, подобно двум стрелам молниеносным,
Сразили грудь его ударом смертоносным,
Со Голубицею соединясь Орел.
Тогда свирепый Вран всей злобой воскипел —
Трикраты в воздухе полмертвый возвышался.
Трикратн с смертию отчаянный сражался;
Но, громом поражен, в разверстый ад ниспал,
И Горлицу с собой он мертву повергал…
Со Голубицею Орел за тучи скрылся —
Вторично грома звук по зданию разлился,
И в сердце страждущем предчувстра страшный глас
Предвозвестил бедам грядущим скорый час.
Прогнея
Тиран! защитники! невинность угнетенна!
Предметом всяким я разима, удивленна,
Проникнуть в таинство видения слаба…
Открой мою напасть, жестокая судьба!
В ком узрю жертву я? в ком узрю я тирана?
Я ль в виде Горлицы паду в сей день попранна?
Ах, если б знала то, не стала б я страдать!
Но если я должна супруга потерять?
Напасти лютой толь едино вображенье
Остановляет все в крови моей движенье.
Линсей
Когда свирепый рок Линсея тем сразит,
Чем сердце бедному в предчувстве мне грозит;
Так мне судьбина смерть в сей день определяет:
Предчувство в Горлице любезну мне являет.
Я зрю в гонителе… кого я, небо, зрю?
Что в заблуждении, несчастный, говорю?
Терей гонитель… нет, — сей мысли ужасаюсь!
Но мыслить я сие невольно принуждаюсь…
Любовь моя… но что за трубный слышен глас?
Прогнея
Я Агамета зрю! Благополучный час!
Супруга возвратя, прерви мой стон ты слезной!
Линсей
Соедини меня с моею ты любезной!
Явление третье
Агамет и прежние.
Агамет
Царица, путь скончав, идет сюда Терей.
Прогнея
Дай сил мне небо снесть восторг души моей!
Явление четвертое
Прогнея, Терей, Линсей, Калхант и Агамет.
Прогнея
Тебя ль, Терей, тебя ль я вижу пред собою?
Терей
Меня, гонимого жестокою судьбою.
Прогнея
Какая скорбь тебя в сии минуты рвет?
О небо! что я зрю? сестры с тобою нет!
Линсей
Здесь Филомелы нет! Судьба ожесточенна!
Пришла ужасных бед минута предреченна!
Прогнея
Так нет еще моим страданиям конца?
Кого должна винить: Терея иль отца?
Почто сокрыл мою ты грусть от Пандиона:
Он дщери своея не пренебрег бы стона…
Супруг возлюбленный, прости моим слезам:
Сколь мне сестра мила, сие ты знаешь сам.
Скажи хотя, в какой она осталась доле?
Терей
Царица… нет ее уже на свете боле!
Прогнея
На свете нет ее… о рок, что слышу я?
Линсей
На свете нет ее… свершилась часть моя!
Так с нею разлучен судьбою я неложно?
Я с нею разлучен; нет, быть сему не можно!
Мне сердце говорит: еще она жива.
Терей
А если бы сбылись, Линсей, твои слова.
(Особо им.) О небо! чем начну свое я оправданье!
Вы видите души Тереевой страданье…
Се следство страшных бед, в которых лютый рок
Явил, колико он к несчастным нам жесток!
Когда б, в Афины я отбыв, расставшись с вами,
Предвидел все, что мне назначено судьбами,
Не удалялся бы из Фракии вовек.
Но сколь предчувствами обманут человек!
Я чаял прекратить твой стон, твои печали;
Казалось, небеса мне помощь в том давали.
Я пред отцом твоим в тоске твоей предстал,
И именем твоим его я умолял.
Согласен, наконец, был старец сей смягченный
С своею дщерью быть на время разлученный.
Дрожащею рукой он вел ее к водам
На смерть, которую ей рок готовил там.
Мы на корабль вошли, надежды лестной полны.
Нам льстили тишиной обманчивые волны.
Борею быстрому спешили мы вослед,
И сердце к вам мое летело наперед.
Уже мы к Фракии в восторге приближались,
Вершины гор вдали пред нами показались.
Мы мнили землю зреть, но солнца тусклый луч
В сем виде нам явил собранье бурных туч,
В минуту собрались из них над нами своды,
Ударил ярый гром, восколебались воды.
Сокрылись небеса, и в тот ужасный час
Свет дневной исчезал из наших робких глаз.
Валы бунтующи до облак воздымались,
Свивались с тучами и в бездны низвергались.
Смятению сему сестра твоя внемля,
Во ужасе на верх восходит корабля,
Возъемлет к небу взор, премены в бедствах просит…
Вдруг вал порывистый до облак нас возносит,
Отколь — ужасный час! жестокий гнев небес! —
Вихрь мрачный бедную в дно пропастей понес.
Глас Филомелы мне обмершу грудь пронзает:
Он слышен, а она во мраке исчезает.
Валы, соединясь, покрылись сединой —
И боле ничего не видно стало мной.
Я жадный взор метал, стенал, но все напрасно!
Прогнея
Сбылось видение толико мне ужасно:
Рок жертву поразил, и стоны жертвы сей
Мне разрывают грудь и дух стесняют в ней.
Сестра любезная! Немилосерды боги!
Где вашей истины святой законы строги?
Где к человечеству, к несчастным где любовь?
Когда вы алчете пролить невинных кровь.
На то ли алтари вам в свете соружались,
Чтоб стоны ваших жертв при оных раздавались?
Чтоб их лилася кровь кипящею рекой?
Или владеет всем единый рок слепой?
Иль существуете единой вы мечтою?
Не чтимо бытие бесплодно ваше мною.
Богов есть долг спасать несчастливых от бед,
А наш напрасен вопль — так вас на свете нет!
Калхант
Брегись хуления, брегись сих слов ужасных.
Царица, боги есть — и внемлют стон несчастных.
Не огорчай своим отчаяньем небес;
Пролей источники перед богами слез:
Спасение твоей сестры в святой их воле.
Прогнея
Пойдем пред ними пасть.
Линсей
Нет, я предпринял боле;
Пуская к небесам стенания одни,
Не в праздности хочу свои влачить я дни;
Но в участи моей, и бедственной и слезной,
Иду из бездны вод извлечь мне вид любезной,
Над ним потоки слез, всю кровь мою пролить,
И, если льзя, моим стенаньем оживить.
Терей
Опомнися, Линсей, что делать предприемлешь!
Линсей
Что мне внушает страсть.
Терей
Ты должности не внемлешь,
Помысли, чем своей обязан ты стране.
Линсей
Коль Филомелы нет, ничто не нужно мне.
Но ах! не то гласит предчувство мне сердечно:
Она жива, и я сыщу ее, конечно.
Моря, пустыни, весь пройду пространный свет —
И сердце до нее Линсея доведет,
Лишь сердцу одному толь важный путь вверяю,
И тщетно одного шага не потеряю.
А если… вобразя сие, я трепещу…
А если на земле ее я не сыщу?
Нося мучения смертельну в сердце стрелу,
Я в самый сниду ад искати Филомелу.
Явление пятое
Терей и Агамет.
Терей
Исчезни, нежныя природы в сердце глас!
Ужели Агамет исполнил мой приказ?
Агамет
Близ града, в зданиях, разрушенных на части,
Сокрыл я добычу твоей несчастной страсти —
И Филомела там потоки слезны льет.
Но, государь, внемли наперсника совет:
Воспомни честь, закон, тронись царицы стоном.
Терей
Не внемлю стонов я и чту любовь законом.
Агамет
Забудь любви своей несчастливый предмет,
Забудь княжну.
Терей
Чего ты хочешь, Агамет?
Агамет
Того, что честь тебе и долг повелевает.
Или опасности Терей не понимает,
В которую его влечет жестока страсть?
Страшись: уж над тобой гремит небесна власть,
Ты в тайне сохранить свои пороки мыслишь;
Скажи мне, в чем сию надежду ложну числишь?
А если таинство сие узнает свет —
Какой ему тогда, какой ты дашь ответ?
Фракиян знаешь ты, и сам тому свидетель,
Колико им всегда священна добродетель:
Так могут ли они в царе тирана зреть,
И варварствы его без ропота терпеть?
Народ, жена, отец, любовник, разъяренны,
Все грянут на тебя, отмщеньем съединенны,
И вырвут с скипетром княжну из слабых рук.
Терей
Престань и ах! не множь моих жестоких мук!
Я сам предвижу все тобой реченны бедства;
Предвижу пагубной любви ужасны следства.
Я знаю, что иду противу естества;
Блистает надо мной меч гневна божества…
Грызенье совести… уже я унываю…
Нет, я люблю… и все другое забываю,
Страстей и разума во бедственной борьбе,
Лишь Филомелу в мысль представлю я себе,
Черты ее меня любовью вновь пронзают.
Исчезнут ужасы — и бедствы исчезают.
Нет страхов, где любовь одна горит в крови.
Агамет
Но чем ты можешь льстить себя в своей любви,
Когда княжна ее с презреньем отвергает?
Терей
Любовь препятствами живет и возрастает.
Я гордую сию тиранку покорю,
Упрямство ласкою иль гневом усмирю,
Потом без ужаса готов вкусить напасти:
Я всем пожертвую своей жестокой страсти.
Агамет
Ты любишь, а ее тебе не жалок стон!
Тобой без ужаса сразится Пандион,
И ты без жалости взираешь на Прогнею!
Терей
Ах, нет, мой друг, она еще мила Терею,
Я вижу те же в ней красы, что прежде зрел;
И если б страстью я порочной не горел,
Я б, может быть, еще пленялся ею боле. —
Но я… я сам в своей уже не властен воле.
Она пошла богов во храме призывать.
Мой друг, иди и тщись во граде наблюдать,
Не открывается ль поступок мой народу?
И предваряй молвы ужасны непогоду.
Агамет
Смятение сие весь дух во мне дивит:
Кто таинство сие дерзнет открыть?
Терей
Мой вид:
Злодействам чья душа и сердце чье причастно,
В глазах и на лице начертано то ясно.
Пороком омрачен и бедственно любя,
Когда возмию взять вид спокойный на себя,
Притворством заменять природы не умея,
Мой омраченный взор явит во мне злодея.
Действие второе
Явление первое
Филомела, Линсей.
Филомела
Ужели все прошли опасности?.. Линсей,
Скажи: увижусь ли с сестрою я моей?
Скончай, скончай мое с Прогнеей разлученье:
В ее объятиях пройдет мое мученье.
Линсей
Престани трепетать, любезная княжна:
Ты боле ничего страшиться не должна.
Отвергни кровь твою волнующи боязни:
Злодеи дерзкие вкусили лютость казни,
Стремяся сокрывать тебя от глаз моих.
Со низостью их душ сравнилась робость их —
И дом, назначенный тебе от них темницей,
Свирепым стражам сим стал мрачною гробницей.
Но что вещает твой тоской смущенный вид?
Иль новый жребий твой тебя не веселит?
Оставь уныние, прерви свой стон всечасной
И радость не мешай мою с тоской ужасной!
Ты плачешь… ах, открой вину стенаний сих!
Иль буду я одних свидетель слез твоих?
Хранишь молчанье ты… слова мои напрасны.
Филомела
Позволь сокрыти мне беды свои ужасны.
Вешая их, тебе я сердце поражу;
Что я несчастлива, одно лишь то скажу.
В слезах моих, Линсей, ты это видишь ясно;
Но таинство познать стремишься ты напрасно:
Оно, не истребя в тебе тоски твоей,
Во грудь твою вползет грызущею змеей.
Почто ж нарушить тем покой ты свой желаешь?
Линсей
Напрасно ты меня спокойным почитаешь…
Не зная мук твоих, я в сердце их терплю…
Довольно знать мне то, что я тебя люблю,
Дабы восчувствовать в груди мученья люты,
Которые тебя тягчат в сии минуты.
Сокрыв вину тоски и горести своей,
Не мни, чтоб от того счастливей был Линсей.
Ты рвешься грустию… Ты стонешь… Ты несчастна…
И мне судьба моя противна и ужасна…
Ах, ты ли предо мной, страдая и стеня,
Скрываешь таинство ужасно от меня!
Воспомни те часы, драгая Филомела,
Когда передо мной ты таинств не имела.
Скажи, чтобы прервать толь лютую тоску, —
На все погибели я в свете потеку!..
Филомела
Так ты желаешь знать вину печали сей?
Познаешь… Но страшись, познав ее, Линсей,
Желаньем сим себе ты горести наносишь,
И ядовитых стрел во грудь свою ты просишь…
Познай… Но где сестра несчастная моя?
Вину тоски тебе пред ней открою я.
В сем бедствии, на нас посланном небесами,
Она несчастна так, как мы несчастны сами.
Едины горести, один мучений яд
Для наших страждущих сердец готовил ад!
Явление второе
Филомела, Линсей и Прогнея.
Прогнея
Нет… без сестры себя… и свет я ненавижу…
Но рок! не тень ли я княжны сей бедной вижу?
Филомела
Прогнея, пред тобой сама сестра твоя…
В объятьях нежных сих познай, познай ея!
Прогнея
Не сон ли чувствия смятенны обольщает
И в привидении тебя мне возвращает?
Или дошли мои моленья к небесам?..
Могу ль поверить я и сердцу и глазам?
Сестра любезная… драгое возвращенье!
Себя теряю я в приятном восхищеньи…
Не верю чувствам я… Ах, если это сон,
Дай небо, чтоб вовек не нарушался он…
Филомела
Спокойся… и готовь свой дух к напастям новым!
Прогнея
Каким вещанием меня разишь суровым?
Ах, сердцу моему опасностей уж нет!
Тебя теряючи, теряла я весь свет…
Но боги… прекратя свирепых волн стремленье…
Филомела
Оставь, несчастная, свое ты заблужденье!
Прогнея… Ах! скрепи свою смятенну грудь…
Скрепи… и перенесть удар готова будь!..
Я вижу, что меня здесь мертвой почитали…
И баснь сию уста Тереевы сплетали…
Но знай, что варвар сей, презря закона глас,
Во мглу бесчестия хотел низвергнуть нас.
Мы им обмануты… Ты плачешь… Ах, Прогнея!
Сестру несчастну зреть желание имея,
Ты мнила ль тем сгубить покой цветущих дней —
И мыслила ль найти совместницу ты в ней?
Прогнея
Немилосердый рок!.. Супруг неблагодарный…
Так я оставлена тобой, Терей коварный!
И клятвы все его…
Филомела
Единый лишь обман!..
Изменник он тебе, сестры твоей тиран.
Линсей
Открылось все!
Прогнея
О, верх лютейшего мученья!
Но в стонах ли искать должна я облегченья?
Оставь, уныние, мою смятенну грудь!
Откроем лютому тирану в тартар путь!
Наполни, ад, меня ты злостию своею:
Любить умела я… явим, что мстить умею.
Рази меня, сестра, ударом страшным вновь;
Рази… вещай его порочную любовь.
Вещай, как образ мой из сердца исторгая,
Как в бездну он себя пороков низвергая,
Дерзнул нарушить все: любовь, законы, честь!
Умножь отчаянной супруги страшну месть;
Разлей сей мести яд в Прогнеиной утробе!
Представь мне варвара во всей его ты злобе:
Измену лютую подробно опиши,
Представь стремление злодейския души;
Поступки, взоры, стон, обманы все исчисли…
Открой, коль можешь, ты его ужасны мысли…
Открой — и трепещи сего плачевных следств!
Рассыплю над его главой я тучи бедств.
Прибегну ко жрецам, к вельможам, ко народу…
Воздвигну на него и тартар и природу.
До самой низости в свирепстве я дойду
И мщением его злодейство превзойду.
Филомела
Воспомни время то, желанное тобою,
Когда прибыл отсель в Афины он за мною…
Лишь я с отцом моим предстала пред него,
Свирепым пламенем вспылала грудь его.
Смущен, отороплен, открыть себя не смея,
Спешил разлукой он моей с отцом скорее.
Меня он именем твоим просил, стеня,
Чтоб, с просьбами его свои соединя,
Просила у отца к пути я позволенье.
Могла ль отвергнуть я сестры своей прошенье?
И, наконец, настал сей преужасный час,
Который разлучил со Пандионом нас.
Изменника словам отец несчастный внемля,
Нас вел на корабли и, варвара объемля,
Сказал: «Тебе, мой друг, ее вручаю я.
Ты видишь, сколько мне любезна дочь моя.
Ах, возврати ее ты взорам Пандиона
И дай, чтоб я, сходя во гроб со пышна трона,
Насытиться ее присутствием возмог,
Последний испустя в ее объятьи вздох!».
Я, землю и отца в глазах теряя вскоре,
Со всех узрела стран сомкнуто с небом море, —
И похититель мой, поступок пременя,
С смущенной радостью бессильну зрел меня.
Он взором на меня свирепым устремлялся
И мысленно своей добычей наслаждался.
«Я победил», — сказал он гордо, наконец, —
«И наших уж ничто не разлучит сердец».
Такою речию, как громом пораженна,
Желала я, чтобы погибла вся вселенна,
И помощи себе просила у небес,
Лия источники в своей напасти слез.
Но небо дало нам свершить сей путь ужасный,
Тогда со кораблей повлек сей варвар страстный
Меня, трепещущу, в ужасный, мрачный лес,
Сквозь коего верхи невидим свет небес,
Во мраке там была воздвигнута темница:
К жилищу мне сия назначена гробница,
Где, сжалясь небеса на стон плачевный мой,
Свободу дали мне Линсеевой рукой…
Затем, чтобы страдать с тобою в лютой доле.
Прогнея
Довольно… ничего мне знать не нужно боле…
С порочных дел его личина сорвана…
Мученье, казни им — достойная цена…
Но, небо! что я зрю… Терей сюда вступает…
И вид его еще несчастную пленяет…
Могу ли я забыть, что сей противный взгляд
Мне в сердце прежде лил любви приятный яд?
Его душа… она плененна уж иною…
О злоба, обладай во всем свирепстве мною!
Явление третье
Терей, Прогнея, Филомела и Линсей.
Терей
Спокой свой томный дух, Прогнея… и скрепись…
Что вижу, небо, я?
Прогнея
Тиран, остановись —
И, мне желая дать в напасти утешенье,
Не умножай мое лютейшее мученье!
Не утешение мне нужно от тебя —
В злодействах оправдай гнуснейших ты себя!
Познай, злодей, что все открыто предо мною;
Увидь сестру мою, гонимую тобою,
Которой вспламенясь порочно, ты навек,
Жилищем мрачную темницу ей нарек,
Чтоб ею жертвовать своей тиранской страсти,
Се жертва, из твоей исторгнутая власти!
При ней самой, при ней себя ты оправдай…
И в ярости моей отмщенья ожидай…
Терей
Прогнея… небеса!.. какое оправданье
Терея уменьшить возможет злодеянье!
Прогнея
Ты не ответствуешь, но твой смятенный вид…
Терей
Твое сомнение весь дух во мне мутит.
Иль, тщетной робости своей сестры ты внемля
И страстию мое намеренье приемля…
Чтоб сильной радостью сердец не всколебать…
Филомела
Напрасно, варвар, ты стараешься скрывать
Огнь, злыми фурьями в груди твоей рожденный,
Движеньем коего твой дух ожесточенный
Жилищем мне нарек обители зверей!
Терей
О небо, я открыт! Се плод любви моей!
Прогнея
Храни молчание, жестокий мой мучитель!
Твое молчание есть твой изобличитель.
Порочной страстию свой дух воспламеня,
Не тщися уверять ты более меня.
Тебе не внемлю я… бессильному тирану
Прилично прибегать к пронырствам и обману.
Терей
Когда перед тобой открыта страсть моя,
Скрываться не хочу в сей страсти боле я.
Познай в моей груди горящий огнь суровый;
Познай, что я ношу позорные оковы,
Оковы лютые, которых тяготу
Мученьем сердцу я и сладостию чту.
Что в них порочен я, я все то ясно вижу,
Любя сестру твою, себя я ненавижу.
Кляни любовь мою, Прогнея, ты кляни:
Судьбу, богов, меня, что хочешь, ты вини;
Терзай меня и рви мое ты сердце злобно —
Мне страсти пременить жестокой не удобно.
Отмсти, несчастная, Терею ты отмсти —
Но сердца пременить его себя не льсти.
Карай меня и будь моих ты мук свидетель!
Я все презрел: закон, тебя и добродетель —
Тебя, котора мне милей души была,
Которая еще и ныне мне мила…
Нет, нет, я льщу тебе, несчастная супруга!
Люблю тебя, люблю; но, ах! люблю как друга!
Все для тебя — венец и жизнь пренебрегу,
Но сердца возвратить тебе я не могу.
Прогнея
Каким ударом грудь, жестокий, мне пронзаешь!
Не можешь!.. и сие сказать ты мне дерзаешь!
Или меня, Терей, своей рабою чтишь?
Но скоро мысль сию, неверный, пременишь
И узришь, что, с тобой восседши на престоле,
Не с тем воссела я, чтоб быть в твоей неволе.
И если презрена тобой твоя жена,
Так может и тебя равно презреть она.
Но не презрением тебе отмщать я стану:
Собраньем над тобой я бедств ужасных гряну.
Не льстись, тиран, узреть еще сестру мою:
Ее супругою Линсею отдаю.
А ты, от глаз ее навеки удаленный,
Супругой и своей любовницей презренный,
В тоске, в отчаяньи, кляни меня, весь свет,
Страдай, стени, томись и жди ужасных бед!
Явление четвертое
Терей и Линсей.
Терей
Прогнея… ах, постой… жестокая Прогнея!
Ты с Филомелой жизнь отъемлешь у Терея,
Вселяя в сердце мне собор лютейших мук;
Но нет, я из твоих ее исторгну рук.
Пойдем; влеки меня, мой дух преогорченный,
Влеки вослед…
Линсей
Постой, тиран ожесточенный,
Постой, не льстись свое свирепство совершить;
Ты должен наперед Линсея умертвить,
Иль положить своей жестокости пределы.
Познай любовника гонимой Филомелы!
Мое отмщение…
Терей
Оно не важно мне.
Терей, а не Линсей монархом сей стране.
Линсей
Кто злодеянием корону помрачает,
В число монархов тот вотще себя включает;
Все титлы — вымыслы, лишь истина свята.
Монарх такой, как ты, есть трона тягота.
Взгляни, коликих бед ты ныне стал содетель;
Суди свои дела и будь им сам свидетель:
Достойны ли они владетеля венца?
Ты, дочь невинную похитя от отца,
Хотел навек ее с ним разлучить обманом —
И сделался ее мучителем, тираном.
Ты, страстью к сей княжне позорною горя,
Забыл, что клялся ты у вышних алтаря
Прогнее верным быть, ее любить навеки.
Терей
Оставь, надменный враг, толь гордые упреки
И сердца моего не тщись ожесточить;
Не льстись супругою княжну ты получить;
Со Филомелою не льстись соединиться:
С богами за нее Терей дерзнет сразиться.
Не дам совместнику гордиться над собой —
И если злобною назначено судьбой,
Чтоб Филомелою не мог владеть я вечно,
Так и своей ее не узришь ты, конечно.
И если мне пути надеждой льститься нет,
Сражу любезный вид во дни цветущих лет.
Коль должно будет мне, от страсти дух избавлю;
Но мщенья лютый яд навек в груди оставлю.
Губи надежды тень, стени, как я стеню;
Я скоро в гробе с ней тебя соединю.
Увидь из глаз моих грядущу злу минуту —
И не на брак во храм, на смерть готовься люту!
Линсей
Свирепство в грудь свою и злобу вкореня,
Похить княжну, тиран, с душою у меня:
Твоей любви сия полезна будет жертва.
Умри или меня в сей час повергни мертва!
Терей
Довольно ль, небеса, я наглостей терпел?
Умри, когда сего, несчастный, ты хотел!
Терей и Линсей обнажают мечи и бросаются друг на друга; тогда входит Калхант.
Явление пятое
Терей, Линсей и Калхант.
Калхант
Постойте, слабые рабы свирепой злобы!
Кого стремитесь вы ввергать во мрачны гробы?
Забылись, что, приняв название царей,
Вы жизнью жертвовать клялись у алтарей
Отмщению богов и счастию народа?
Скажите, кем дана к свирепству вам свобода?
Терей
Но рабством никому, Калхант, не должен я.
Линсей
Твои свирепости…
Калхант (к Линсею).
Оставь ты с ним меня.
Линсей
Покорен воле я священническа сана.
Но, приведен на гнев злодействами тирана,
Не мни, чтоб мщением умедлил я моим:
Иль он погибнет мной, иль я погибну им.
Терей
Льзя ль гордость мне сию терпеть без униженья?
Явление шестое
Калхант и Терей.
Калхант
Постой… ты гордости готовишь пораженья;
Но можешь ли, скажи, стремясь карать других.
Себя невинным счесть в поступках ты своих?
Ответствуй предо мной, пред совестью своею:
Порочный может ли другим быть судиею?
Терей
Что хочешь ты сказать значеньем дерзких слов?
Калхант
Что ты злодействами воздвигнул гнев богов;
Что в ужасе они твоим порокам внемлют
И стрелы пламенны карать тебя приемлют.
Терей
Я зрю, что весь тебе поступок мой открыт.
Но чем себя Калхант в своих успехах льстит?
Я имя на себя злодея возлагаю;
А, став злодеем, я весь свет пренебрегаю.
Иль лютостью богов меня страшить ты мнишь?
Но душу ты мою еще не прямо зришь:
Себе мученье я во всех предметах вижу —
И в том, что я люблю, и в том, что ненавижу.
Довольно совести иметь хоть слабый глас,
Чтоб тартар чувствовать мне в сердце всякий час.
Но если ни богам, ни совести не внемлю,
Порочных славой дел стремясь наполнить землю —
Что мыслишь произвесть ты речию своей?
Едину злость в душе встревоженной моей.
Калхант, я раб страстей, ты — подданный Терея;
Я варвар, я тиран: страшись сего злодея;
Не защитит тебя ни сан, ни древность лет!
Калхант
Терей, для твердых душ на свете страхов нет!
Вещать мне истину мой сан повелевает,
Хоть царь, хоть низкий раб законы преступает.
Не должен тратить я к спасенью их часа.
Не я, но мной тебе вещают небеса;
Будь воле их святой, внимая мне, покорен.
А если во страстях толико ты упорен,
Что истины тебе любезный прежде вид
Твой развращенный дух и сердце тяготит;
Когда слова мои внимаешь ты с мученьем —
От слов сих трепещи и угрожай отмщеньем!
Покрыв венцом чело, воссел ты здесь на трон —
Хранить, не нарушать божественный закон.
Когда порфирою, величьем ты облекся,
Отечества отцом, врагом злодейств нарекся,
И пред народом в том ты храме клятву дал —
Я именем богов ту клятву принимал;
А ныне, страстию порочной омраченный,
Супружества обет нарушил ты священный.
Твой потопленный дух страстей во глубине,
Забыв, что должен быть примером сей стране,
От добродетели взор мрачный отврашает;
Он подданных сердца собою развращает —
И, должный трепетать перед твоим лицом,
Порок убежище находит под венцом.
Открой закрытые свои страстями очи:
Над троном распростерт твоим мрак адской ночи.
Гонима истина, пуская к небу стон,
Оставила тебя, твой двор и пышный трон.
Змеи шипящие обманом гнусной лести
Ползут занять места, назначенные чести —
И, окружа тебя, льют в сердце лести яд,
Чтоб усыпленного низвергнуть в мрачный ад.
Смерть злая на тебя меч лютый изострила,
Разверстая земля дно тартара открыла —
И мановения потребно лишь небес,
Чтоб с шумом от земли навеки ты исчез
И пал во адские пылающие реки
Страдать в отчаяньи неизмеримы веки.
Еще ли медлишь ты раскаянье принесть?
Искореняй любовь, доколе время есть
И не сражен доколь ты гневом вышних грозно:
По смерти каяться мучительно и поздно.
Пролей пред вышними раскаяния стон:
Из ада до небес не достигает он.
Терей
Произнесенное не сердцем покаянье
В устах преступника есть ново злодеянье.
Мой дух злодействами от неба отдален;
Не воле разума, но сердцу покорен,
Не смеет изрещи имен всевышних боле;
Спасенья я себе не вижу ни отколе:
Почто мне соплетать пред алтарями лесть?
И что могу своим стенаньем произвесть?
Мне сердца пременить всевышние не могут.
Иным уже ничем Терею не помогут!..
К чему ж напоминать в стенаньях им моих,
Что есть преступник злой, противный воле их?
К тому ль, чтоб ускорить моею казнью злою?..
Она и без того свершится надо мною!
Я слышу в страждущей груди предчувства глас —
И, может быть, живу уже последний час.
Но если в нем свершу намерения люты,
Не пожелаю жить я доле ни минуты.
О рок, единого часа себе прошу!
Потом без трепета я казни все вкушу.
Но прежде, нежели низвергнуся в геенну,
Заставлю трепетать я дел своих вселенну.
Ты смертью мне грозишь; но ты б, Калхант, узрел,