Каменный гость

Leporello.
O statua gentilissima
Del gran’ Commendatore!..
…Ah, Padrone!
Don Giovanni.

Дождёмся ночи здесь. Ах, наконец
Достигли мы ворот Мадрита! скоро
Я полечу по улицам знакомым,
Усы плащом закрыв, а брови шляпой.
Как думаешь? узнать меня нельзя?

Да! Дон Гуана мудрено признать!
Таких, как он, такая бездна!

Шутишь?
Да кто ж меня узнает?

Первый сторож,
Гитана или пьяный музыкант,
Иль свой же брат нахальный кавалер,
Со шпагою под мышкой и в плаще.

Что за беда, хоть и узнают. Только б
Не встретился мне сам король. А впрочем,
Я никого в Мадрите не боюсь.

А завтра же до короля дойдёт,
Что Дон Гуан из ссылки самовольно
В Мадрит явился, — что тогда, скажите,
Он с вами сделает?

Пошлёт назад.
Уж верно головы мне не отрубят.
Ведь я не государственный преступник.
Меня он удалил, меня ж любя;
Чтобы меня оставила в покое
Семья убитого…

Ну то-то же!
Сидели б вы себе спокойно там.

Слуга покорный! я едва-едва
Не умер там со скуки. Что за люди,
Что за земля! А небо?.. точный дым.
А женщины? Да я не променяю,
Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло,
Последней в Андалузии крестьянки
На первых тамошних красавиц — право.
Они сначала нравилися мне
Глазами синими, да белизною,
Да скромностью — а пуще новизною;
Да, слава богу, скоро догадался —
Увидел я, что с ними грех и знаться —
В них жизни нет, всё куклы восковые;
А наши!.. Но послушай, это место
Знакомо нам; узнал ли ты его?

Как не узнать: Антоньев монастырь
Мне памятен. Езжали вы сюда,
А лошадей держал я в этой роще.
Проклятая, признаться, должность. Вы
Приятнее здесь время проводили,
Чем я, поверьте.

Дон Гуан
(задумчиво)

Бедная Инеза!
Её уж нет! как я любил её!

Инеза! — черноглазая… о, помню.
Три месяца ухаживали вы,
За ней; насилу-то помог лукавый.

В июле… ночью. Странную приятность
Я находил в её печальном взоре
И помертвелых губах. Это странно.
Ты, кажется, её не находил
Красавицей. И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд… такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А голос
У ней был тих и слаб — как у больной —
Муж у неё был негодяй суровый,
Узнал я поздно… Бедная Инеза!..

Что ж, вслед за ней другие были.

Правда.

А живы будем, будут и другие.

И то.

Теперь которую в Мадрите
Отыскивать мы будем?

О, Лауру!
Я прямо к ней бегу являться.

Дело.

К ней прямо в дверь — а если кто-нибудь
Уж у неё — прошу в окно прыгнуть.

Конечно. Ну, развеселились мы.
Недолго нас покойницы тревожат.
Кто к нам идёт?

Сейчас она приедет
Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?

Нет, сами по себе мы господа,
Мы здесь гуляем.

А кого вы ждёте?

Сейчас должна приехать Дона Анна
На мужнину гробницу.

Дона Анна
Де Сольва! как! супруга командора
Убитого… не помню кем?

Развратным,
Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.

Ого! вот как! Молва о Дон Гуане
И в мирный монастырь проникла даже,
Отшельники хвалы ему поют.

Он вам знаком, быть может?

Нам? нимало.
А где-то он теперь?

Его здесь нет,
Он в ссылке далеко.

И слава богу.
Чем далее, тем лучше. Всех бы их,
Развратников, в один мешок да в море.

Что, что ты врёшь?

Молчите: я нарочно…

Так здесь похоронили командора?

Здесь; памятник жена ему воздвигла
И приезжает каждый день сюда
За упокой души его молиться
И плакать.

Что за странная вдова?
И не дурна?

Мы красотою женской,
Отшельники, прельщаться не должны,
Но лгать грешно; не может и угодник
В её красе чудесной не сознаться.

Недаром же покойник был ревнив.
Он Дону Анну взаперти держал,
Никто из нас не видывал её.
Я с нею бы хотел поговорить.

О, Дона Анна никогда с мужчиной
Не говорит.

А с вами, мой отец?

Со мной иное дело; я монах.
Да вот она.

Отец мой, отоприте.

Сейчас, сеньора; я вас ожидал.

Что, какова?

Её совсем не видно
Под этим вдовьим чёрным покрывалом,
Чуть узенькую пятку я заметил.

Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное;
Оно у нас проворней живописца,
Вам всё равно, с чего бы ни начать,
С бровей ли, с ног ли.

Слушай, Лепорелло,
Я с нею познакомлюсь.

Вот ещё!
Куда как нужно! Мужа повалил
Да хочет поглядеть на вдовьи слёзы.
Бессовестный!

Однако уж и смерклось.
Пока луна над нами не взошла
И в светлый сумрак тьмы не обратила,
Взойдём в Мадрит.

Испанский гранд как вор
Ждёт ночи и луны боится — боже!
Проклятое житьё. Да долго ль будет
Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.

Клянусь тебе, Лаура, никогда
С таким ты совершенством не играла.
Как роль свою ты верно поняла!

Как развила её! с какою силой!

С каким искусством!

Да, мне удавалось
Сегодня каждое движенье, слово.
Я вольно предавалась вдохновенью.
Слова лились, как будто их рождала
Не память рабская, но сердце…

Правда.
Да и теперь глаза твои блестят
И щёки разгорелись, не проходит
В тебе восторг. Лаура, не давай
Остыть ему бесплодно; спой, Лаура,
Спой что-нибудь.

Подайте мне гитару.

О brava! brava! чудно! бесподобно!

Благодарим, волшебница. Ты сердце
Чаруешь нам. Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь мелодия… взгляни:
Сам Карлос тронут, твой угрюмый гость.

Какие звуки! сколько в них души!
А чьи слова, Лаура?

Дон Гуана.

Что? Дон Гуан!

Их сочинил когда-то
Мой верный друг, мой ветреный любовник.

Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец,
А ты, ты дура.

Ты с ума сошёл?
Да я сейчас велю тебя зарезать
Моим слугам, хоть ты испанский гранд.

Дон Карлос

Зови же их.

Лаура, перестань;
Дон Карлос, не сердись. Она забыла…

Что? что Гуан на поединке честно
Убил его родного брата? Правда: жаль,
Что не его.

Я глуп, что осердился.

Ага! сам сознаешься, что ты глуп.
Так помиримся.

Виноват, Лаура,
Прости меня. Но знаешь: не могу
Я слышать это имя равнодушно…

А виновата ль я, что поминутно
Мне на язык приходит это имя?

Ну, в знак, что ты совсем уж не сердита,

Лаура, спой ещё.

Да, на прощанье,
Пора, уж ночь. Но что же я спою?
А, слушайте.

Прелестно, бесподобно!

Прощайте ж, господа.

Прощай, Лаура.

Ты, бешеный! останься у меня,
Ты мне понравился; ты Дон Гуана
Напомнил мне, как выбранил меня
И стиснул зубы с скрежетом.

Счастливец!
Так ты его любила.

Очень?

Очень.

И любишь и теперь?

В сию минуту?
Нет, не люблю. Мне двух любить нельзя.
Теперь люблю тебя.

Скажи, Лаура,
Который год тебе?

Осьмнадцать лет.

Ты молода… и будешь молода
Ещё лет пять иль шесть. Вокруг тебя
Ещё лет шесть они толпиться будут,
Тебя ласкать, лелеять, и дарить,
И серенадами ночными тешить,
И за тебя друг друга убивать
На перекрёстках ночью. Но когда
Пора пройдёт, когда твои глаза
Впадут и веки, сморщась, почернеют
И седина в косе твоей мелькнёт,
И будут называть тебя старухой,
Тогда — что скажешь ты?

Тогда? Зачем
Об этом думать? что за разговор?
Иль у тебя всегда такие мысли?
Приди — открой балкон. Как небо тихо;
Недвижим теплый воздух, ночь лимоном
И лавром пахнет, яркая луна
Блестит на синеве густой и тёмной,
И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..»
А далеко, на севере — в Париже —
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идёт и ветер дует.
А нам какое дело? слушай, Карлос,
Я требую, чтоб улыбнулся ты…
— Ну то-то ж! —

Милый демон!

Гей! Лаура!

Кто там? чей это голос?

Отопри…

Ужели!.. Боже!..

Здравствуй…

Дон Гуан!..

Как! Дон Гуан!..

Лаура, милый друг!..

Кто у тебя, моя Лаура?

Я,
Дон Карлос.

Вот нечаянная встреча!
Я завтра весь к твоим услугам.

Нет!
Теперь — сейчас.

Дон Карлос, перестаньте!
Вы не на улице — вы у меня —
Извольте выйти вон.

Я жду. Ну что ж,
Ведь ты при шпаге.

Ежели тебе
Не терпится, изволь.

ЛаураАй! Ай! Гуан!..

Вставай, Лаура, кончено.

Что там?
Убит? прекрасно! в комнате моей!
Что делать мне теперь, повеса, дьявол?
Куда я выброшу его?

Быть может,
Он жив ещё.

Да! жив! гляди, проклятый,
Ты прямо в сердце ткнул — небось не мимо,
И кровь нейдёт из треугольной ранки,
А уж не дышит — каково?

Что делать?
Он сам того хотел.

Эх, Дон Гуан,
Досадно, право. Вечные проказы —
А всё не виноват… Откуда ты?
Давно ли здесь?

Я только что приехал
И то тихонько — я ведь не прощён.

И вспомнил тотчас о своей Лауре?
Что хорошо, то хорошо. Да полно,
Не верю я. Ты мимо шёл случайно
И дом увидел.

Нет, моя Лаура,
Спроси у Лепорелло. Я стою
За городом, в проклятой венте. Я Лауры
Пришёл искать в Мадрите.

Друг ты мой!..
Постой… при мёртвом!.. что нам делать с ним?

Оставь его: перед рассветом, рано,
Я вынесу его под епанчою
И положу на перекрёстке.

Только
Смотри, чтоб не увидели тебя.
Как хорошо ты сделал, что явился
Одной минутой позже! у меня
Твои друзья здесь ужинали. Только
Что вышли вон. Когда б ты их застал!

Лаура, и давно его ты любишь?

Кого? ты, видно, бредишь.

А признайся,
А сколько раз ты изменяла мне
В моём отсутствии?

А ты, повеса?

Скажи… Нет, после переговорим.

Всё к лучшему: нечаянно убив
Дон Карлоса, отшельником смиренным
Я скрылся здесь — и вижу каждый день
Мою прелестную вдову, и ею,
Мне кажется, замечен. До сих пор
Чинились мы друг с другом; но сегодня
Впущуся в разговоры с ней; пора.
С чего начну? «Осмелюсь»… или нет:
«Сеньора»… ба! что в голову придёт,
То и скажу, без предуготовленья,
Импровизатором любовной песни…
Пора б уж ей приехать. Без неё —
Я думаю — скучает командор.
Каким он здесь представлен исполином!
Какие плечи! что за Геркулес!..
А сам покойник мал был и щедушен,
Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку
До своего он носу дотянуть.
Когда за Эскурьялом мы сошлись,
Наткнулся мне на шпагу он и замер,
Как на булавке стрекоза — а был
Он горд и смел — и дух имел суровый…
A! вот она.

Опять он здесь. Отец мой,
Я развлекла вас в ваших помышленьях —
Простите.

Я просить прощенья должен
У вас, сеньора. Может, я мешаю
Печали вашей вольно изливаться.

Нет, мой отец, печаль моя во мне,
При вас мои моленья могут к небу
Смиренно возноситься — я прошу
И вас свой голос с ними съединить.

Мне, мне молиться с вами, Дона Анна!
Я не достоин участи такой.
Я не дерзну порочными устами
Мольбу святую вашу повторять —
Я только издали с благоговеньем
Смотрю на вас, когда, склонившись тихо,
Вы чёрные власы на мрамор бледный
Рассыплете — и мнится мне, что тайно
Гробницу эту ангел посетил,
В смущённом сердце я не обретаю
Тогда молений. Я дивлюсь безмолвно
И думаю — счастлив, чей хладный мрамор
Согрет её дыханием небесным
И окроплен любви её слезами…

Какие речи — странные!

Сеньора?

Мне… вы забыли.

Что? что недостойный
Отшельник я? что грешный голос мой
Не должен здесь так громко раздаваться?

Мне показалось… я не поняла…

Ах вижу я: вы всё, вы всё узнали!

Что я узнала?

Так, я не монах —
У ваших ног прощенья умоляю.

О боже! встаньте, встаньте… Кто же вы?

Несчастный, жертва страсти безнадежной.

О боже мой! и здесь, при этом гробе!
Подите прочь.

Минуту, Дона Анна,
Одну минуту!

Если кто взойдёт!..

Решётка заперта. Одну минуту!

Ну? что? чего вы требуете?

Смерти.
О пусть умру сейчас у ваших ног,
Пусть бедный прах мой здесь же похоронят
Не подле праха, милого для вас,
Не тут — не близко — дале где-нибудь,
Там — у дверей — у самого порога,
Чтоб камня моего могли коснуться
Вы лёгкою ногой или одеждой,
Когда сюда, на этот гордый гроб
Пойдёте кудри наклонять и плакать.

Вы не в своём уме.

Или желать
Кончины, Дона Анна, знак безумства?
Когда б я был безумец, я б хотел
В живых остаться, я б имел надежду
Любовью нежной тронуть ваше сердце;
Когда б я был безумец, я бы ночи
Стал провождать у вашего балкона,
Тревожа серенадами ваш сон,
Не стал бы я скрываться, я напротив
Старался быть везде б замечен вами;
Когда б я был безумец, я б не стал
Страдать в безмолвии…

И так-то вы
Молчите?

Случай, Дона Анна, случай
Увлёк меня. — Не то вы б никогда
Моей печальной тайны не узнали.

И любите давно уж вы меня?

Давно или недавно, сам не знаю,
Но с той поры лишь только знаю цену
Мгновенной жизни, только с той поры
И понял я, что значит слово счастье.

Подите прочь — вы человек опасный.

Опасный! чем?

Я слушать вас боюсь.

Я замолчу; лишь не гоните прочь
Того, кому ваш вид одна отрада.
Я не питаю дерзостных надежд,
Я ничего не требую, но видеть
Вас должен я, когда уже на жизнь
Я осуждён.

Подите — здесь не место
Таким речам, таким безумствам. Завтра
Ко мне придите. Если вы клянётесь
Хранить ко мне такое ж уваженье,
Я вас приму; но вечером, по